|
 мы с Манечкой — сестры-погодки. Не спрашивайте, кто из нас старше, а кто младше, я порой и сама не могу этого припомнить. Мы всегда были "не разлей вода". Сестра плакала навзрыд, когда нас разлучали. Мы даже каким-то образом учились в одном классе. Родители нас очень любили. И даже когда в 17 лет Манечка принесла им "в подоле", мама и папа отнеслись к этому без истерик, философски: ну что ж, будем жить дальше.И ведь жили! Учились в одном институте, с ребенком сидели по очереди.
Лекции, тетради — все общее. На пятом курсе я вышла замуж за Ромку. Сестре мой муж сперва не очень понравился, но потом они даже сдружились. А родители к тому времени вышли на пенсию и перебрались жить на дачу.
На двух стульяхМы с Ромкой жили между двумя домами: у его родителей и у Манечки. Со свекровью у меня были не очень хорошие отношения, но и сестру стеснять не хотелось. Зато выходные мы проводили вместе. Ездили по магазинам, на дачу к родителям, с Толиком в зоопарк и даже с Ромкой в автосервис. Помню, однажды я поругалась со свекровью и приехала к Мане "поплакаться".
Та завелась:— Юль, ну почему вы здесь не живете? У меня сердце кровью обливается, когда я представляю, как тебя там свекровь "угнетает"!— Манюнь, да ты не переживай. Если уж совсем туго станет, мы переедем. Но я не хочу тебя стеснять. Может, ты не сегодня завтра замуж выйдешь!— Так давай жить с тобой вдвоем, а с мужиками на стороне будем встречаться. Зачем они нам здесь нужны?Мы посидели, посмеялись, и я в очередной раз подумала: какое счастье, что у меня есть родная сестра! Как с ней хорошо и легко!...Вскоре мы действительно переехали к ней жить.
Манечка была рада. Она заканчивала работать рано и приходила домой готовить на всех ужин. Ромка делал работу по дому. Я наводила уют. Все вместе мы возились с Толиком: я ходила с ним по врачам, мой муж возил его на секцию. А Толик гордо сообщал всем, что у него две мамы.
Правда, окружающие высказывали всевозможные опасения по поводу нашей семьи. Соседки шушукались, не "живет" ли мой муж с нами обеими. А наша подружка, возомнившая себя великим Фрейдом, говорила, что эта ситуация пагубно скажется на ребенке, у которого сформируется неправильный образец семьи. Но мы сами не видели в этом ничего неправильного. Ведь жизнь настолько многообразна, что просто глупо пытаться вписать ее в какие-то схемы.
Пока нам удобнее так. А когда Манечка выйдет замуж, мы разъедемся. Впрочем, сестра устроить свою жизнь не торопилась. У нее иногда появлялись поклонники, но всем она давала от ворот поворот. "Видишь ли, — говорила мне Маня, — они все при ближайшем рассмотрении эгоисты.
Я стала думать: может, все-таки разъехаться? Моему мужу сделали предложение поработать три года в региональном филиале: двойная зарплата и компенсация за аренду квартиры. Мы подумали и согласились, За три года денег накопим, сможем свое жилье купить. Маня радовалась осторожнее: деньги, конечно, хорошие, но вдруг что-то не сложится? Но потом она свыклась с этой мыслью, хотя и приуныла.
Мы решили: Ромка выезжает "на местность", обустраивается и дает отмашку мне. Я бы поехала с ним сразу, но в последний момент обнаружилось, что я жду ребенка. Какая радость!...
Итак, я осталась с Маней и Толиком. Муж звонил каждый день, рассказывал, какую он подыскал квартиру, как у него дела на новой работе. Он даже успел разузнать, что в городе есть современный роддом. Все было почти готово к моему отъезду, но неожиданно меня положили в больницу на "сохранение". Возникла небольшая проблема, и решено было подстраховаться — настояла на этом сестра.
Теперь вести от мужа мне передавала она. Я спросила у Мани: Потом Ромка стал реже звонить. А я заметила, что сестра все чаше отводит глаза на мои расспросы о муже. И тут же переходит на другую тему:— Юля, куда тебе теперь ехать? Ты собираешься родить в этой "Тмутаракани"? Там хоть вода есть в роддоме?— Мань, что ты говоришь глупости! Это современный город, там все есть!
И потом, мне же надо быть с мужем.— Зачем?! — изумилась Маня. А в свой следующий визит она завела старую пластинку:— Жили б мы с тобой вдвоем! Я бы тебе с маленьким помогала, как ты мне.— А Рома-то?— Ну что Рома!
Пусть работает себе там. Он даже не звонит последнее время, не интересуется твоим здоровьем.
С тяжелым чувством я провела последующие дни. Маня не приходила. Когда я, отстояв длинную очередь у таксофона и пытаясь укрыться от посторонних ушей, звонила ей, она отвечала, что от Ромы вестей по-прежнему нет. И вот наконец, когда я совсем истосковалась, медсестра сказала мне, что меня ждут. Я вылетела из палаты, придерживая руками распахивающийся халат.
Видел бы меня муж, такую "красавицу"!
И муж... меня увидел. Он стоял в вестибюле и тревожно смотрел в сторону двери, из которой я выскочила.— Ромка! Ты?! Я думала, это Маня...— Скажи: что вы затеяли? Ты не хочешь ехать? С тобой что-то серьезное?— Я не хочу ехать?
Да. Мне твоя сестра сказала, что ты категорически против переезда и врачи тоже против. Я ей каждый день звоню, пытаюсь что-то узнать, а она...— Ты звонишь каждый день?— Да, она меня совсем запугала.
Говорит еще, что там роддом без воды. Что за глупость! Я же рассказывал тебе... Юль! Юля!!! Ты плачешь?! Почему?!Как я могла объяснить ему, почему я плачу? Как много мне пришлось бы рассказывать! Я одновременно испытала и облегчение, и ужас. Да, мои опасения насчет Романа оказались напрасными.
Но Манюня... Как она могла!...Я выписалась из больницы и уехала с Романом, не заезжая домой. Мне было тяжело видеть Маню.Мне скоро рожать. Вообще-то я уже простила сестру. Я утешаю себя тем, что она все это сделала не со зла. Она так привыкла к тому, что мы всегда вместе, все печали и радости делим пополам. Ей даже не нужен был муж — ни свой, ни тем более мои. Наверно, она бы хотела, чтобы мы так и жили всю жизнь вдвоем. Только вот на что надеялась моя бедная сестренка, когда шла на этот так легко раскрывшийся обман?
|
